Насколько широким может быть усмотрение сторон договора в определении условий заключаемых между ними сделок? С одной стороны, существует принцип гражданского права: разрешено всё, что не запрещено. Но означает ли это, что дискреция сторон настолько обширна, что позволяет включать в договор положения, не запрещённые законом, но явно противоречащие целям, заложенным законодателем в норму права, регулирующую соответствующий вид сделок?
Очевидно, что это не так. Подтверждение этому можно найти в п. 74 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление № 25), где чётко указано на пределы такой дискреции: «Договор, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, может быть признан ничтожным полностью или в соответствующей части, даже если в законе нет прямого указания на его ничтожность».
Это означает, что свобода усмотрения сторон сделки не является абсолютной, что оправданно, поскольку в противном случае создаются предпосылки для грубого нарушения прав и законных интересов одного из участников сделки.
До недавнего времени арбитражные суды, особенно «московская ветка», придавали почти абсолютное значение свободе договора, часто игнорируя требования закона. Однако Верховный Суд постепенно ориентирует суды на сопоставление спорных условий договоров и законодательного регулирования, что отражает тенденцию перехода от формализма к сущностному рассмотрению споров. Такой подход поддержан в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам ВС от 22 июля 2021 г. № 305-ЭС21-4791 и от 27 декабря 2021 г. № 305-ЭС21-17954 по делу № А40-156233/2020.
Однако на практике все еще наблюдается подход судов, не принимающий во внимание ни разъяснения Пленума ВС, ни позиции Судебной коллегии по экономическим спорам. Это, безусловно, свидетельствует о существующих проблемах, которые невозможно решить мгновенно, но важно на них обратить внимание, поскольку при рассмотрении таких споров обязанность арбитражного суда заключается не просто в «слепом» применении условий договора, а в понимании, исходя из законодательного регулирования соответствующего вида сделок, противоречат ли эти условия целям, заложенным в гражданско-правовую норму (пусть даже диспозитивную) при ее разработке законодателем.
Подобный случай произошел при рассмотрении спора с участием моего клиента в АС Чувашской Республики. Суть дела проста: клиент купил бывшую в употреблении спецтехнику и спустя несколько дней обнаружил недостатки, которые были подтверждены судебной экспертизой, фактически признавшей их существенность из-за несоразмерности расходов на устранение.
Одним из «камней преткновения» для арбитражных судов первой и апелляционной инстанций стало наличие в договоре условий, освобождающих продавца от ответственности за обнаружение покупателем дефектов в проданном товаре (явных или скрытых). Отказывая в удовлетворении требований о расторжении договора и возврате уплаченной суммы, суды сделали два основных вывода: условия договора не противоречат ст. 421 ГК РФ, а наличие существенного недостатка само по себе не является основанием для расторжения договора, поскольку покупатель обязан проверить товар при его приеме.
Попробуем разобраться, насколько обоснованы выводы, изложенные в судебных актах.
ВС: Покупатель обязан вернуть бракованную автоцистерну продавцу после возврата уплаченных за нее денег
Как пояснил Верховный Суд, удовлетворение требования о расторжении договора поставки и возврате уплаченной за товар суммы не должно приводить к неосновательному приобретению или сбережению имущества на стороне покупателя или продавца
Согласно позиции, изложенной в Определении ВС от 18 августа 2020 г. № 309-ЭС20-9064, общие последствия передачи товара ненадлежащего качества зависят от того, является ли нарушение продавцом требований к качеству существенным (п. 2 ст. 450 и п. 2 ст. 475 ГК) или нет (п. 1 ст. 475). Существенность нарушения договора одной из сторон определена в п. 2 ст. 450 ГК как нарушение, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора. Применительно к договору купли-продажи это понятие раскрывается в п. 2 ст. 475 Кодекса через признаки существенности нарушения продавцом требований к качеству товара: наличие неустранимых недостатков либо дефектов, которые не могут быть устранены без несоразмерных затрат или времени, либо возникают неоднократно или проявляются вновь после их устранения и т.п.
Соответственно, субъективное право покупателя на расторжение договора возникает только при наличии существенного недостатка. В обращении к нормам п. 1 и 2 ст. 475 ГК следует сделать следующее разграничение. Покупатель вправе заявить требования, перечисленные в п. 1 ст. 475, только при одновременном выполнении двух условий:
- недостаток не является существенным;
- продавец не предупредил о нем покупателя.
При этом п. 2 той же статьи не требует соблюдения этих условий – основанием для расторжения договора является наличие существенного недостатка у товара.
Формулируя ст. 475 ГК, законодатель исходил из необходимости баланса прав и законных интересов сторон сделки купли-продажи: если продавец продал вещь с несущественными недостатками и не предупредил покупателя о них, тот не может требовать расторжения договора, ограничившись компенсацией расходов на устранение недостатка или уменьшением покупной цены. При продаже товара с существенным недостатком наносится несоразмерный ущерб интересам покупателя: деньги уплачены, но эквивалентное предоставление не получено. Эта «неэквивалентность» критична для покупателя, позволяя ему требовать расторжения договора и возврата денег. Важно отметить, что п. 2 ст. 475 ГК не содержит оговорки п. 1 той же статьи о необходимости предупреждения продавцом о недостатке товара.
Таким образом, включение в договор оговорки об освобождении продавца от ответственности при обнаружении у товара значительных недостатков, на мой взгляд, противоречит целям, предусмотренным в п. 2 ст. 475 ГК РФ, которые не могут быть проигнорированы судами, ссылающимися на обязанность покупателя проверить качество товара при его приемке. Соответственно, при ссылке на положения договора, суды не учли разъяснения п. 74 Постановления № 25, притом что для неприменения спорных условий не требуется признания договора недействительным в части.
Очевидные и простые на первый взгляд рассуждения вызвали у судов первой и апелляционной инстанций вопросы, разрешение которых требовало всего лишь применения данных разъяснений Пленума ВС и учета правовых позиций Судебной коллегии по экономическим спорам. Но самое удивительное, что в суде апелляционной инстанции мне довелось услышать: положения ст. 469 ГК РФ, устанавливающие общие требования к качеству товара, не применяются к вещам, бывшим в употреблении! Возникает вопрос: какими же нормами тогда регулируются правоотношения сторон сделки купли-продажи товаров, бывших в употреблении? Вопрос, конечно, риторический, но то, что подобное прозвучало в арбитражном суде апелляционной инстанции, у меня вызвало недоумение.
В заключение добавлю, что на состоявшиеся судебные акты была подана кассационная жалоба, которая принята к рассмотрению АС Волго-Вятского округа. Было бы интересно услышать позицию кассационного суда, который призван исправлять явные нарушения норм материального права, допущенные нижестоящими инстанциями.
Про отчуждение доли
Уставом и законом не предусмотрено получение согласия ни участников, ни общества при дарении участником своей доли третьему лицу.
Поэтому участник оформил у нотариуса сделку по безвозмездному отчуждению своей доли третьему лицу без получения согласий.
Нотариус, видимо, тоже оказался вменяемым, умел читать уставы и знал законы. Он оформил договор, подписал заявление Р14001 и направил его в регистрирующий орган, который внёс соответствующую запись в ЕГРЮЛ, и доля перешла к одаряемому.
Другому участнику это не понравилось. Он обратился в суд. Просил перевести долю, которая перешла к одаряемому, на общество (пункт 18 статьи 21 14-ФЗ), мотивируя, что участником не получено согласие на дарение доли от других участников.
Необходимость получения такого согласия этот участник усмотрел в уставе в цитате императивной нормы о порядке (процедуре) получения согласия.
Различия между императивными и диспозитивными нормами права
Императивные и диспозитивные нормы права представляют собой два основных типа правовых регуляторов, которые выполняют разные функции в правовой системе. Диспозитивные нормы предоставляют сторонам свободу выбора в отношении их отношений. Эти нормы функционируют как рекомендации или опции, позволяя участникам самостоятельно решать, как регулировать свои дела, пока это не противоречит закону. Такие нормы часто применяются в гражданском праве, где участники могут сами определять условия своих соглашений в рамках предоставленной правовой свободы.
Императивные нормы, в отличие от диспозитивных, обязательны для всех участников правоотношений. Эти нормы устанавливают строгие правила, которые не могут быть изменены по соглашению сторон. Императивные нормы защищают общественный порядок, моральные, экономические или политические основы общества и используются для регулирования отношений, требующих строгого соблюдения закона, например, в трудовом или уголовном праве.
Что такое принцип диспозитивности в различных областях права
Диспозитивный метод правового регулирования предоставляет участникам правоотношений возможность самостоятельно определять условия своего поведения, при этом законодательные нормы создают рамки для ситуаций, не урегулированных соглашениями сторон.
Диспозитивные методы в гражданском праве
Особенно широко принцип диспозитивности применяется в гражданском праве. Диспозитивные нормы используются, если стороны не договорились иначе. Этот принцип позволяет лицам самостоятельно решать, как им распоряжаться своими правами, например, в сфере договорных отношений или при выборе способов защиты своих интересов.
Диспозитивность в процессуальном праве
В процессуальной области, как в гражданском, так и в арбитражном процессуальном праве, диспозитивность также играет значительную роль. Она позволяет участникам процесса самостоятельно определять ход своего дела в установленных рамках. Например, участники могут решать, будут ли они использовать свои процессуальные права, такие как право на обращение в суд, изменение оснований иска или заключение мирового соглашения. Эти и другие диспозитивные права закреплены в статье 3 Гражданского процессуального кодекса РФ и статье 4 Арбитражного процессуального кодекса РФ.
В рамках диспозитивности важным аспектом является ограниченная роль суда, который действует строго в пределах заявленных требований истца или ответчика. Суд не имеет права выходить за эти пределы, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. Например, в семейных делах суд обязан решать вопросы по алиментам, даже если они не были заявлены в иске, в соответствии со статьей 24 Семейного кодекса РФ.